— А о чем надо писать?

— Давайте разберемся, что такое искусство. Если мы будем в литературе, в кино воспевать нашу нынешнюю жизнь как она есть, то и читать не надо: и так все плохо, и без того реальность омерзительна. И мы, придя домой с работы, вынуждены будем смотреть на то же самое, но еще и усиленное видеоэффектами. Это действует на психику гораздо сильнее, нежели то зло, которое мы видим в реальности. Пропагандируя такие вещи, мы достигаем обратного эффекта: человек перестает стремиться к лучшему. Поэтому талант писателей должен быть направлен на позитив, на финал, к которому мы должны стремиться, — то есть на достижение вершин совсем другого плана. Сегодня слова «духовность», «душа», «любовь» затерты. Но ведь они объективно существуют, независимо от того, что их уже опорочили много раз. Искусство должно поддерживать идеалы, а не нивелировать их, нейтрализовывать и убивать. Поэтому я и говорю, что художник должен очень осторожно относиться к тому, что он пропагандирует.

— Почему тогда появляются фильмы ужасов? Кругом — зло?

— К сожалению, коэффициент интеллекта для разумной системы Земля постоянен, а вот народонаселение растет. Людей, которые не хотят думать о будущем, очень много, и плодятся они гораздо интенсивнее, чем те, кто чего-то хочет достичь и стремится к идеалу. Хорошая литература призывает к тому, чтобы таких людей было больше. А литература, основанная на порочных идеях, делает все наоборот.

— Но ведь есть Достоевский с его сумасшедшими героями и безумными поступками?

— Достоевский не эпатировал читателя, а хотел заставить человека задуматься над судьбой каждого героя. Это когда-то помогало людям не совершать тех ошибок, которые допускали его герои. Достоевский не пытался напугать, ужаснуть читателя, он размышлял над поступками людей. Ведь даже Раскольников резко изменился — он не просто маргинальный подонок и убийца. Ему можно посочувствовать, потому что он как бы сам себе перекрыл путь к Богу и мучается этим.

— Получается, искусство, которое не несет позитива, не имеет права на существование? Была бы ваша воля — вы ввели бы цензуру?

— Нельзя запрещать, пытаться создать некий замкнутый круг дозволенного и правильного. Все запрещенное всегда наиболее интересно. Но цензура должна быть. Если мы хотим вырастить нравственную смену детей, внуков, правнуков, то уже сейчас надо следить за их моральным здоровьем. Или хотя бы правильно воспитывать молодежь, в нужный момент давая им читать ту или иную литературу. То есть цензура должна быть воспитательной, а не запрещать что-то. Но института воспитания в стране нет. Сейчас восьмиклассникам в тринадцать лет в список обязательной литературы включили «Декамерон» Боккаччо. Как вы думаете, что они будут обсуждать — искусство, культуру или сцены, которые там описаны? Моей внучке сейчас тринадцать лет, и я ей даю читать книги, на которых когда-то воспитывался сам, которые читали мои родители.

— Кстати, а вас она читает?

— Мы дозированно даем ей читать фантастику, чтобы не отбить тягу к такой литературе. Я считаю, тот, кто не читает фантастику, многое в жизни недополучил. — Вообще, дети сейчас больше любят жанр фэнтези...

— Фэнтези — это тупик фантастики. Каждый новый автор, который приходит в фантастическую литературу, почему-то считает себя специалистом по волшебству, магии, колдовству и боевому фехтованию. Это широкое поле, но там уже давно все сказано мастерами. И я бы посоветовал тем, кто начинает с фэнтези, придумывать свои идеи, а не в сотый раз рассказывать о тех же персонажах в уже описанных сюжетах.